Искусство рисунка

Сальватор Роза появился на свет в небольшом селении Арнелла близ Неаполя в 1615 году. Днем его рождения одни исследователи называют 20 июня, другие — 21 июля. Для нас эта разница не слишком существенна. Отец будущего художника, Антонио Вито де Роза, был землемером, но сыну передавать свою профессию не хотел: она приносила слишком низкий доход. Мальчика прочили «по духовной части», и, едва он вошел в возраст, его отдали на воспитание в коллегию иезуитской конгрегации Сомаска.

Сальваторьелло не очень нравилось в коллегии. Здешние правила отличались суровостью, а он привык к играм на вольном воздухе. Тем не менее, следует признать, что обучение у иезуитов было для выходца из бедной семьи единственной возможностью получить хорошее образование. Изучение латыни, античной истории, Священного Писания, итальянской литературы (всем этим предметам уделялось в коллегии большое внимание) помогло Розе в будущем, когда он стал живописцем.

В 1632 году юноша покинул коллегию и с головой окунулся в бурливую жизнь Неаполя. У старых биографов мы находим упоминания, что Роза снискал себе славу одного из лучших сочинителей и исполнителей уличных серенад. Определенного занятия он в то время не имел и вполне гармонично вписывался в толпу извечных неаполитанских «лаццарони» — этих веселых нищих, не горюющих о своей нищете, беззаботно поющих песни и все дни проводящих на берегу Неаполитанского залива. Даже к живописи наш герой пока не относился слишком всерьез. Еще живя в родительском доме, он с удовольствием пачкал красками холст, когда это дозволял ему дядя — бедный и неудачливый художник Антонио Доменико Греко. Теперь же он изредка наведывался в мастерскую Хусепе Риберы, но дальше пока дело не шло. Взяться за кисти осознанно Розу побудила смерть отца. На плечи молодого человека легла забота о семье, и он стал писать небольшие пейзажи и выставлять их в лавках продавцов книг и гравюр. В одной из таких лавок «картинки» Сальватора Розы увидел Джованни Ланфранко, мастер монументальной живописи, чья слава тогда гремела по всей Италии. Он расхвалил работы начинающего художника и заплатил ему за них больше, чем тот мог ожидать.

Куда в XVII веке стремится окрыленный надеждой итальянский юноша, чающий найти себя на поприще высокого искусства? Конечно, в Рим. Туда устремился и Роза. Оставив почти все деньги, полученные от Ланфранко, семье и взяв с собою лишь самую малость, он пустился в путь. Неизвестно, впрочем, на что он рассчитывал. «Малые» жанры (а именно в них работал Роза, изображавший на своих картинах окрестности Неаполя и сцены из жизни простого неаполитанского люда) уважением в Риме не пользовались. Даже вещи фламандских и голландских художников римские коллекционеры покупали не слишком охотно, находя их, в лучшем случае, забавными. Здесь в почете была монументальная живопись, пышная, бравурная, богатая — одним словом, барочная. Так что, приехав в Рим, Сальватор Роза очень скоро понял, что сунулся с суконным рылом в калашный ряд. Счастье еще, что один из его неаполитанских приятелей, находившийся на службе у кардинала Бранкаччи, приютил его во дворце последнего. Иначе пришлось бы юному живописцу просить милостыню на улице. Римские неудачи подкосили Розу, и несколько месяцев он находился на грани жизни и смерти. Оправившись после болезни, он вернулся в Неаполь. Но жизнь южного города казалась ему скучной и пресной после Рима. Поэтому Роза искал возможности вновь попасть туда. Биографы художника пишут, что вскоре после возвращения в Неаполь он создал вызывающую в своей натуралистичности картину, где изобразил титана Тития, терзаемого коршунами, и отправил ее в Рим. Одному из приятелей Розы удалось устроить картину на художественную выставку (такие выставки проводились два раза в год). Путь в «вечный город» был открыт.

На сей раз Сальватору Розе повезло больше. Он заслужил благосклонность кардинала Бранкаччи, и тот даже поручил ему написать фрески в епископском дворце и алтарный образ для одной из церквей. До наших дней сохранилась только часть этих произведений, и эта часть оставляет желать лучшего. Видимо, художник понимал, что его монументальные творения не слишком хороши. По крайней мере, сам он подобных заказов не искал и, в отличие от большинства своих коллег, стремившихся поскорее занять теплое место в свите какого-нибудь высокопоставленного лица, позиционировал себя как «свободного артиста».

Но долго так продолжаться не могло. И в конце 1639 года, после ссоры с Лоренцо Бернини, любимым архитектором и скульптором римской курии, Роза принял приглашение на службу от Джованни Карло Медичи, будущего кардинала. В 1640 году он уже находился во Флоренции в качестве придворного художника Медичи. Со свойственной ему плебейской наивностью наш герой полагал, что его талант является своего рода пропуском в аристократические круги. Не тут-то было. Несколько раз живописцу довольно чувствительно дали понять, что плебей всегда останется плебеем, какими бы талантами он ни обладал. Аристократы приходили в его дом, ели и пили за его счет, но, как горько признавался сам Роза, «встретив на улице, не узнавали». Впрочем, довольно скоро мастер нашел во Флоренции свой круг общения, основав Academia degli percossi» («Академию ушибленных-''). Ее членами и частыми гостями Розы стали известные художники, поэты, музыканты, ученые. Среди них были математик Торричелли, композитор Чести, филологи Карло Дати и Валерио Киментелли. На отсутствие заказов художник пожаловаться не мог, и жизнь его текла вполне беззаботно. Тяготила его лишь зависимость от Медичи, хотя его должность при дворе и не была обременительна.

В 1647 году в Неаполе вспыхнуло восстание. Предводителем неаполитанской бедноты, в очередной раз пытавшейся освободиться от испанского ига, выступил рыбак Мазаньелло. В некоторых источниках говорится, будто Сальватор Роза тоже «вступил в войско Мазаньелло», для чего покинул Флоренцию и отправился в Неаполь, но это не более чем романтическая легенда. Однако восстание (завершившееся в 1648 году полным разгромом и жестокими казнями неаполитанцев) имело для Розы значение. Оно встряхнуло его, заставило вновь задуматься о своем зависимом, «подлом» положении. Высказав свое отношение к восстанию в сатире «Война» («Не обновились ли древние ценности, если сегодня презренный рыбак дает образец царям...»), Роза в 1649 году распростился с Флоренцией и опять — в который уж раз — поехал в Рим, чтобы снова сделаться «свободным художником».

В это время он уже настолько популярен, что может позволить себе не только жить и творить независимо, но даже «покуражиться» над некоторыми заказчиками. Он бесцеремонно отклоняет приглашения работать при дворах Австрии, Швеции и Франции. Он ведет себя с аристократами вызывающе, заставляет их буквально вымаливать у него картины. Он соревнуется с высокопоставленными заказчиками в щедрости: в ответ на предложение непомерно высокой платы отсылает им в дар лучшие свои работы. Словом, ведет себя «нагло и непоследовательно». Патриции скрежещут зубами, но «этот выскочка» только забавляется их злостью — ибо все они, за исключением очень немногих друзей, так и остались для него, неаполитанского плебея, врагами. В подобном поведении было много ребяческого, но, кажется, Розу это не смущало.

Умер он в 1673 году от водянки, так и оставшись членом всего лишь одной Академии — «Академии ушибленных» (в Академию святого Луки его не приняли, и это «непринятие» художник понимал как наказание за строптивость). Перед смертью Роза обвенчался со своей любовницей Лукрецией, с которой прожил много лет и вырастил двоих сыновей.